Наступил 1996 год. Воркутинский климат не переставал напрягать своей суровостью.
Не зная , что нам ,уже через несколько месяцев, приготовила судьба, каждый занимался своим делом: родители работали как прокажённые, не получая по полгода зарплату, а я ходил на первый курс муз.училища.
Там каждый месяц мне платили стипендию. О-да! Я любил этот день. Студенты, столпившись, мялись перед дверью, откуда через каждые 5-10 минут доносился голос, выкрикивающий фамилию ученика, чья очередь подошла получать «бабки». Мою фамилию всегда выкрикивали неправильно: то «Подстрекалов», то «Подстрищенко», то «Подсралов». В общем, все мои коллеги укатывались от смеха! Я краснея выходил из этого кабинета и мчался сразу в гардероб, чтоб все побыстрее забыли про меня.
Дальше, сразу же, бежал в ларёк, который находился в отделении главпочтамта (это по дороге домой) и с яростной жадностью начинал осматривать витрину.
На витрине красовались видеокассеты с разными, голливудскими, фильмами, аудиокассеты, с моднейшими, современными сборниками, шоколадки и прочая интересная ерунда. Я с открытым ртом всматривался в названия фильмов. Потом выбирал одну видеокассету, одну аудиокассету и шоколадку. А теперь, ВНИМАНИЕ! На этом вся моя стипендия заканчивалась!
В Воркуте мы жили в старой, деревянной, многоквартирной двухэтажке. Несмотря на то, что дом уже покосило временем, внутри его стен было, довольно, тепло, что и привлекало сюда на ПМЖ огромную стаю тараканов. От них мы регулярно пытались избавиться, раскидывая по углам какую-то отраву. Но рыжие, всего лишь, убегали на короткий срок вниз, к соседке, а она, в свою очередь, гнала их обратно к нам.
Так и жили «Пастухи» до одного судьбоносного дня, пока папа не пришёл с работы домой и сказал: «Мы получили вызов. Едем жить в Германию»
Оказалось, что Германия принимает, на постоянное место жительство, не только немцев, живущих на территории РФ и которые хотят вернуться на историческую родину, а ещё и беженцев с еврейскими корнями. Так сказать — заглаживает свою вину после великой отечественной.
Так как моя бабушка была чистокровной еврейкой, то наша семья, как раз, попадала под разряд эмигрантов с еврейским статусом.
Что бы на всё это сказала сама бабушка, будь она жива, без понятия. Ведь она воевала против фашистов, была в плену и на одной из фотографий вся её грудь была завешена медалями и орденами. Но, скорее всего, узнав о том, как мы жили последнее время, она бы одобрила выбор. Надеюсь…
Настал день отъезда. Вещи были собраны, билеты куплены. Осталось попрощаться с близкими людьми.
Собралось человек 30 и мы, перед тем как поехать на вокзал, всей гурьбой , напоследок, отправились в городской парк.
Шампанское лилось рекой и звучали песни, но как бы мы не пытались веселиться, ощущение страха и неопределённости нарастало с каждым часом.
«Господи, куда мы едем? Зачем? Это же абсолютно другой мир, другие люди, другой менталитет. Нужны ли мы там, вообще?», но все наши провожающие в один голос твердили, что всё правильно! «Всё так и должно быть! Вы заслужили! Поживёте как люди! Ура!».
Остатки счастья совсем исчезли, когда мы рыдая, прибывая уже в купе, махали в окно отдаляющимся, близким нам людям. Впереди нас ждала долгая дорога: 2 ночи в поезде, до Москвы, а оттуда 36 часов в автобусе, до Гамбурга. Почему мы не полетели тогда самолетом — не помню.